Осенний рост числа заболевших коронавирусом привел к закономерным последствиям: закрываются музеи, театры, кафе. Не стали исключением и культовые, религиозные места. В первую очередь православные церкви.
И хотя официального указания о закрытии (как это было накануне Пасхи) нет, некоторые храмы и монастыри оказались вынуждены уйти на изоляцию в связи с большим числом заболевших. Либо закрываются заранее в качестве профилактических мер – не желая рисковать здоровьем людей: слишком часто клир (работники храма) и прихожане заболевают даже когда соблюдаются меры безопасности. И где молящиеся стоят по квадратам на расстоянии 1,5 метра в маске и перчатках, причащаются одноразовыми ложечками, которые потом утилизуют.
Закрытые двери дома Божия для христианина символ самой главной трагедии. Неучастие в литургии это не только запрет помолиться в доме Божием, поставить свечку за себя или близкого, в первую очередь это символ невозможности причаститься. А евхаристия, причастие — квинтэссенция литургической жизни (причастие, принятие Тела и Крови Христовых – это таинство, во время которого христианин не символически, а в реальном времени соединяется с Христом)
Можно, конечно, пригласить священника на дом, но эта практика плохо прижилась в силу целого ряда причин. Во-первых, люди стесняются отвлекать священника, справедливо полагая, что он и без того обременен большим количеством забот и дел. Во-вторых, они не знают как это сделать или считают, что такая "услуга" им дорого обойдется. К сожалению часто бывает и так, что священника, готового приехать к кому-то домой, найти не так уж просто.
Одним словом весной православным, осознающим необходимость регулярно бывать в храме и причащаться, пришлось пережить испытание веры и верности. Как оказалось не всем. И не потому, что избранных пускали в храмы.
"Если у кого-то закончился домашний запас Святых Даров, просьба обращаться в приход за возобновлением" – прочла я недавно и вспомнила, что полгода назад встречала похожее "объявление". Стала интересоваться и выяснила, что несколько моих знакомых причащаются дома. Без священника. Причащаются сами и причащают близких. Пришлось учить матчасть.
История причащения началась с последнего пасхального ужина Христа с учениками, апостолами. Традиция причащаться быстро распространилась, о чем известно из немногочисленных, но подлинных источников. Более того, во времена апостолов и их преемников – "мужей апостольских" – существовала практика ежедневного причащения.
"Это объясняется, вероятно, тем, что как самое совершение евхаристии, так и совершение входившего в ее состав причащения в апостольское время было еще в высшей степени простым и несложным литургическим действием, с самою еще неразвитою обрядовой обстановкой... Каждый из верующих вкушал часть преломленного евхаристического хлеба и часть св. вина из чаши благословения", – высказал предположение в своем труде "Древнехристианская практика Причащения Св. Таин, по памятникам письменности и искусства" протоиерей Александр Горский. В качестве одного из аргументов он приводит фреску начала II века "Преломление хлеба", обнаруженную в катакомбах Присциллы в Риме.
К середине II века причастие теряет церковно-общественный смысл, но приобретает структурированную форму, а к верующим начинают предъявляться определенные требования. Но чем больше условий необходимо соблюсти, тем слабее люди чувствуют потребность в религиозных встречах. Если еще в начале IV века христиане приходят причащаться ежедневно, то спустя всего 50 лет эта традиция сходит на нет – им достаточно одного-двух раз в год.
Тем не менее, в "дни Господни", то есть по воскресеньям, первые христиане исправно приходили в храмы и причащались. По свидетельству мученика Иустина Философа, жившего в Самарии в конце I – начале II века "в так называемый воскресный день, все верующие, живущие в городах или селах, собираются туда. Здесь раздаются дары, над коими совершены благодарственные молитвы и оных причащаются все присутствующие". Воскресенье стали называть dies panis – день хлеба.
Интересно также, что первое время принесенные верующими хлеб и вино освящались на самом обычном столе, вокруг которого все лежали во время молитвенного собрания, здесь же христиане получали святые дары. И только во II веке стол получил сакральное значение, а в IV веке обычным людям доступ к столу (престолу) был перекрыт. А на происходившем в 360-м году Лаодикийском соборе в 19-м правиле записано: "Одним только освященным позволено входить в алтарь и там приобщаться". Так в церквях появляются отделяющие алтарную часть занавеси и решетки по другую сторону которых с тех пор причащаются миряне.
Однако все это касается совершения евхаристии в церкви. Что же до причастия на дому, первое подтверждение этого предположения встречается у того же Философа Иустина в его труде "Первая Апология": "Диаконы дают каждому из присутствующих причащаться хлеба, над которым совершено благодарение и относят к тем, которые отсутствовали". Более подробная (и интересная) история описана в житии одного из первых редакторов Библии преподобномученика Лукиана. В Великое гонение на христиан (начавшееся при императоре Диоклетиане в 303-м году и закончившееся в 309-м при императоре Максимиане) Лукиан был схвачен по доносу и отправлен в никомидийскую темницу. За 9 лет заключения Лукиан придумал как ему причащаться: он совершал таинство освящения Святых Даров у себя на груди. Освящал не только для себя, но и передавал их другим христианам, оказавшимся в этой тюрьме.
Что касается транспортировки, причастие имели право относить нуждающимся не только дьяконы, но и обычные верующие. В том числе женщины и дети. Этот решение пришло во времена гонений на христиан, прижилось и довольно долго просуществовало (особенно в Западной Церкви). Свидетельства об этом встречаются вплоть до X века, когда Веронский епископ Ратхер категорически потребовал, чтобы "для причащения больных не вручали евхаристии народу или женщинам".
Что особенно важно в свете пандемии коронавируса, во времена первых христиан появился еще один запрос: причастие тех, кто по каким-либо причинам никак не мог прийти в храм (кто-то боялся арестов, другие уходили в пустыню, третьи отправлялись в дальнее путешествие).
В эпоху раннего христианства Церковь оказалась способна принять решение гораздо быстрее, чем 20 веков спустя, в эпоху гаджетов и бесчисленных средств связи. И уж точно милосерднее к своим адептам — детям того же Бога. Больше того, в "Золотой книге" Тертуллиана "О молитве" прямо сказано: "Если ты примешь Тело Господне и еще сохранишь, тогда то и другое будет спасительно, – и участие в жертве, и исполнение обязанности".
На практике это означало, что верующие, присутствовавшие на службах в катакомбах и других тайных местах, получали освященные части евхаристического хлеба и несли их домой, где причащались сами и причащали близких. Об этой традиции писали Василий Великий и Григорий Богослов, вспоминавший, что дома у его сестры Горгонии хранились Святые Дары. Описывая путешествие брата, проповедник, богослов и поэт Амвросий Медиоланский, написал, что тот получал причастие от своих спутников на корабле.
Отношение к этой традиции у Церкви было разным. Об обычае домашнего причащения упоминает блаженный Иероним, относившейся к этой практике с недоумением, а Ориген так и вовсе не одобрял этот обычай.
Несмотря на "противников" традиции, она прижилась надолго. Упоминания о ней есть даже в житии святого Х века Луки Пустынника. Однажды коринфский архиепископ (Лука нес подвиг пустынножительства недалеко от Коринфского залива) написал ему: "Если есть молельня, полагай сосуд, содержащий в себе евхаристию на алтаре, за отсутствием же его – на особо чистом столе: развернувши плат, полагай на него святые частицы, воскуряй фимиам, пой псалмы, трисвятое и символ; после этого, сделав три поклона, в знак почтения, принимай Тело Христово, говоря аминь"
Сам не зная того, архиепископ помог нам перейти к следующей части, вплотную подведя к "преграде", о которую "спотыкаются" многие современные священники даже среди тех, кто хотя бы теоретически рассматривает возможность возобновления этой практики. А именно к вопросу о способе перенесения и сохранения Святых Даров дома. Камнем преткновения сегодня является и сама чаша и ее освящение (знаменование), требующее определенного чина (правила). Надо сказать, сведений и о том и о другом сохранилось вполне достаточно, чтобы возобновить традицию. Тот же Амвросий Медиоланский в своем известном труде "О таинствах" писал, что перенесения причастия использовался особый плат orarium, шнуром крепившийся у шеи.
Что же касается вопроса о способах хранения евхаристии, то есть о чаше и ее освящении перед использованием, они изучены, проанализированы и расписаны патрологом, византиистом, епископом Истинно-православной церкви (ИПЦ) Григорием Лурье. В работе "Святая Чаша в раннехристианском чинопоследовании домашнего причащения" епископ Григорий проанализировал различные источники: христианское законодательство Ибн ат-Тайиба, сиро-яковитское каноническое право, греческие монашеские чинопоследования причащения.
А также Византийскую православную практику, что представляет особый интерес, поскольку Русская православная церковь всегда подчеркивала, что она прямая наследница Византийского православия: "С византийской стороны мы имеем как литургические, так и канонические документы. Ни в одном из двух основных византийских обрядов — старом Константинопольском и Иерусалимском — чина знаменования чаши в точном смысле слова нет". К такому выводу пришел ученый.
Нет — в смысле необходимости освящения в храме. А причастие дома есть. Однако перед началом использования сосуда для хранение Даров, мирянину придется прочесть специальную молитву.
В историческую справку необходимо внести, что для хранения причастия выбирались как "эксклюзивные" сосуды из золота, серебра, так и стеклянные банки или плетеные из ветвей ивы коробочки: в римских катакомбах сохранились изображения, подтверждающие это. Иначе говоря, ценность чаши определялась достатком его владельца, который "формально" должен был расстаться с сосудом навсегда: использовать для чего-то другого посуду, в которой хранились когда-либо Святые Дары запрещено.
В современной истории Церкви традиция причастия запасными Святыми Дарами возобновилась в ХХ веке, когда после Октябрьской революции часть российского духовенства, мирян и монастырей перешла на нелегальное положение и образовалась Катакомбная церковь. Как и в первые века причастие возили женщины, старики — те, кого труднее всего было заподозрить в "подрывной" антисоветской деятельности.
Позднее этой возможностью воспользовались в некоторых храмах РПЦЗ, когда у прихожан не было возможности добираться на службы. И других православных Церквей, например ИПЦ, чьи приходы разбросаны на сотни и даже тысячи километров от церкви. Либо (как во время пандемии) они живут рядом, но храм закрыт. Поговаривают, что в редких случаях представители Русской православной церкви тоже дают верующим причастие.
Конечно священники раздают запасные Дары постоянным прихожанам, в ком они уверены, что человек не выбросит их, а отнесется со всей серьезностью и ответственностью: отслужит дома специальную службу — обедницу, прочитает молитвы, Евангелие. Кто не знает церковно-славянского, разрешено читать на русском. Впрочем, если человек не в состоянии прочесть и на русском (нет книг, интернета) — можно обойтись совсем кратким вариантом.
Запасные дары разрешено нести домой в сумке. Но иногда христианам приходится вспоминать опыт первых верных. И – как преподобномученик Лукиан – использовать свое тело. Так поступают при передаче Святых Даров в тюрьмы.
Почему же во время изоляции весной никому переживавших невозможность участвовать в евхаристии не разрешили взять Святые Дары домой? С одной стороны в силу традиции запрещать любое "новое", ничего не разрешать и контролировать действия верующих. С другой, безусловно, опасаясь святотатства и невнимательного, неуважительного отношения к величайшим христианским ценностям.
Понимая это, я спросила знакомую, которая служит обедницу много лет. Причащается сама, причащает других – тяжело ли было "втянуться" в столь полное погружение в служение.
- Тяжело.
Спросила, на самом деле подозревая, каким будет ответ. Потому что понимала – в этом случае вся ответственность ложится на тебя.
А между тобой и Богом пространство исчезает. Остается Встреча
