В Сарове, столице физиков-ядерщиков, открыли памятник академику Андрею Сахарову. 21 мая Россия отмечает ровно 100 лет со дня рождения ученого. Он был в числе создателей первой водородной бомбы, стоял у истоков исследований управляемого термоядерного синтеза и создал уникальные труды по космологии, позволившие развить теории происхождения Вселенной. При всем этом Андрей Дмитриевич также вошел в историю как правозащитник, принципиальный борец за мир и философ с собственным видением будущего всего человечества, за что и был удостоен Нобелевской премии.
Физик, академик РАН Радий Илькаев обратил внимание на следующее: "Чтобы вы знали, у американцев атомных бомб было в 10 раз больше. И 2800 самолетов были на базах Соединенных Штатов, которые могли разбомбить Советский Союз", — отметил физик, академик РАН Радий Илькаев
После этого уже не могли. Мгновенно водородная мощь СССР оказалась сильнее всех атомных бомб США, хоть у американцев и была водородная бомба размером с трехэтажный дом — совершенно бесполезная. Такое ни на какой город не сбросишь.
Сахаров стал отцом водородной бомбы, потому что придумал это — взрывомагнитный генератор.
"Слойка Сахарова" помещалась в обычный бомбардировщик. Простая атомная бомба, как детонатор, несколько слоев термоядерного горючего и урановых оболочек — конструкция, до которой никто в мире не мог додуматься. Столпы физики — Курчатов, Тамм назвали Сахарова одним из лучших физиков планеты. Совершенно секретному гению было 32. Он стал академиком и Героем Социалистического труда.
"Он верил, что социализм — это будущее, а капитализм погибнет. Он был советским человеком", — отметил кандидат физико-математических наук, старший научный сотрудник ФИАН имени П. Н. Лебе Борис Альтшулер.
Уравнениями Сахаров защищал любимую страну истово, не отвлекаясь на мелочи. Однажды, вспомнил Альтшулер, академик приехал на испытания. Один ботинок его был надрезан ножницами. Сделал это ученый для того, чтобы не натирало.
Жизнь за двумя рядами колючей проволоки. Саров, он же Арзамас-16, он же "Объект" — здесь великие умы, великие тайны. Сахаров в несколько минут делал наброски вычислений, которые потом неделями проверяли бригады расчетчиков, чтобы прийти к тому же результату.
Семипалатинск, 1955 год. Испытание бомбы, конструкция которой позволяет сделать ее любой мощности. За это Сахаров получил еще одну звезду Героя. "Кузькина мать" — чудовище, в десять тысяч раз мощнее того, что американцы сбросили на Хиросиму. Взрывная волна обошла планету трижды. Сахаров получил третью звезду.
Сахаров был первым, кто посчитал совокупный ущерб. Ядерная зима, голод, землетрясения, генетические уродства людей, животных, растений — все грани апокалипсиса. В 1967 году он написал свои "Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе". Публиковать запретили. Рукопись ушла в западную прессу.
На Западе были в восторге от того, что секретный ученый стал диссидентом. Из всей статьи замечали, кажется, только критику советской системы, игнорируя критику западной. А Сахаров называл преступлением войну во Вьетнаме, позором капиталистический принцип экономического эгоизма.
"Все военные и военно-экономические формы экспорта контрреволюции и революции являются незаконными и приравниваются к агрессии", — эту мысль Сахарова на Западе не вспоминают. А в Советском Союзе ему не простили идею сближения двух политических систем.
Добавило раздражение и присуждение ему Нобелевской премии мира в 1975-м. Выступление Андрея Дмитриевича против ввода войск в Афганистан стало последней каплей.
"Прокурор объявил, что я, по постановлению Президиума Верховного Совета, лишен всех наград. Компетентные органы приняли решение о моей высылке в город Горький", — рассказывал Сахаров.
Квартира гостиничного типа на окраине Горького, где он прожил почти семь лет — прослушка, слежка и милицейский пост у входной двери.
В 1986-м Горбачев сам позвонил Сахарову и сказал, что тот может возвращаться. Сахаровскую электричку встречали толпы.
Он стал депутатом того самого Первого съезда, за которым не дыша следила вся страна. Сахаров шел на трибуну в домашних тапочках, чтобы говорить сквозь свист и захлопывания.
Удивительно, но ненависть его, кажется, не задевала. Задевала разобщенность. Ее он считал угрозой, такой же опасной, как ядерная. Мало не бросать друг на друга бомбы и соблюдать права человека — надо преодолеть человеческое разобщение.
